KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

 Трудно говорить в прошедшем времени о таком человеке. Знакомству много лет, с тех пор как в 1982 году на Старооскольский цементный завод приехал новый директор. Очень скоро стало понятно, что Владимир Борисович Хлусов – «наш человек», с ним мы прошли настоящую профессиональную школу и с увлечением работали. С приездом Владимира Борисовича среди нас появился и необычайный человек – Нешумов. Что-то легендарное тянулось за ним – физик, занимался космосом, изгнанный за чтение «запрещенных» книг, поэт, умный, знаток и прочее…

Так Владимир Вячеславович Нешумов вошел в нашу жизнь. Нет, он не был тем, кого называют другом, это было бы слишком нахально по отношению к нему.

Владимир Вячеславович был товарищем, коллегой, чрезвычайно интересным и привлекал своим образом мыслей. Конечно, общение не было частым, но всякий раз при разговоре, я чувствовала, что у него особенное отношение к слову, обороту речи, словосочетанию. От него я никогда не слышала, что он поэт, что готов читать стихи. Это было что-то потаенное. Есть такой тип человека, когда попадаешь в сферу его влияния, то вольно-невольно подтягиваешься, изменяешься. Владимир Вячеславович был таким человеком.

Пришлось однажды быть с ним в командировке на каком-то совещании, было время поговорить. Спросил меня, читала ли «Окаянные дни» Бунина. Нет, не читала. А просто не пришло время в России для «Окаянных дней». Бунина любила, читала. К счастью, моя юность пришлась уже на «разрешенного» Бунина. Но, как водится, у нас разрешают порциями. Нынче прочитана эта отчаянная книга и по-другому прочитана бунинская нобелевская речь. Однако, его вопроса: «Читала ли?..» хватило надолго.

И еще вспоминается, как много лет назад я со студентами (была куратором) предприняла поход вокруг старооскольского моря. И на нашем пути была Кунья. Зашли и встретились с моим коллегой Владимиром Вячеславовичем. Осталась на память фотография.

Сколько рассветов и закатов встретил со своим другом в Кунье художник Хегай! К счастью, нам остались полотна мастера.

Мы были восхищенными свидетелями дружбы Владимира Вячеславовича с Ильей Николаевичем Хегаем. Их интерес друг к другу был неиссякаем. И поэт Нешумов сделал для художника Хегая очень важное – написал его биографию. Описал жизнь голодного ссыльного корейского мальчика год за годом – от детства в землянке в холодном Казахстане и учебы у таких же ссыльных учителей живописи до европейского признания художника Хегая. И хочется задать вопрос, он, правда, риторический. Почему такое устойчивое словосочетание – «европейское признание». Что это - укор или оправдание непризнания на родине? А признание действительно было.

В 1991 году в городе-побратиме Зальцгиттере (Германия) состоялась персональная выставка Ильи Николаевича. Организацией выставки, всеми сложностями-трудностями перевозом картин занимался Владимир Вячеславович. В Германии увидели и оценили труд художника. Его имя было включено в каталог «Всемирная энциклопедия художников – художники мира всех времен и народов». Это обширное и авторитетное издание.

Владимир Вячеславович вложил душу в те труды в августе 1991 года.

Сейчас, когда передо мной два портрета – Нешумова и автопортрет Хегая, я особенно воспринимаю их родство. Оба – красивые, свободные люди и тревожный красный фон картины. И как удивительны и неведомы человеческие связи!

Есть такое святое место в России – Тарханы и довелось познакомиться там с пензенским поэтом – Кельхом Виктором Викторовичем. Оказалось, что он физик из такого же закрытого города как Красноярск -26, откуда выдворили физика Нешумова и его жену, журналистку и поэта Лиру Султановну Абдуллину. Такой город – Заречный, есть и под Пензой. Дальше – интересней. Стихи Нешумова и Кельха в одном сборнике «Поэзия закрытых городов». Редкое издание. Незнакомые, но связанные поэзией два чудных человека. И была встреча в Старом Осколе. Ночной звонок – Виктор Викторович едет с семьей с Украины. Ночью на пути возникает Старый Оскол и наш дом. Как не остановиться? В нашей жизни были такие радостные встречи. И до сих пор сожаление, что не случилось их знакомство с Нешумовым, утром нашим гостям надо было уехать. Тогда твердо решили, что еще будет встреча. Но не случилось…

Владимира Вячеславовича нет с нами уже пять лет. Илья Николаевич тяжело пережил потерю друга. А в его хизни было много печали.

Не мое дело оценивать поэта Нешумова. Знаю только, что это – русская поэзия. Новая, как новое время. Владимир Вячеславович влиял на меня чрезвычайно. Может быть самое важное – это пример как стоит сопротивляться жизни, любя ее и ценя.

Что можно сделать нам для этих людей? Они оставили нас, но одиночество скрашивается памятью. Может быть наше единственное дело – рассказывать о них, произносить и почитать их имена, будить память.

Если каждый, кто пришел на вечер памяти в МИСиС «Строкою связанные судьбы», расскажет о поэте, физике, человеке и гражданине – Владимире Вячеславовиче Нешумове своим детям, друзьям, коллегам, память будет жива.

И за это Вам наша благодарность. 

Татьяна Григорьевна Брыжик