Биография героини этого интервью во многом типична. Похожие биографии у многих бизнесвумен нашего города. Однако в этой женщине есть что-то, что отличает её от большинства. Мне кажется, это четкое понимание, что бизнес это не только способ заработать на жизнь, но и возможность выразить свой взгляд на неё.

У Анжелы Эдуардовны отец армянин, а мама русская. Девочке исполнился год, когда родители переехали жить в Старый Оскол. Двадцать лет отец работал водителем БелАЗа на цементном заводе, пока не появилась возможность работать на себя. Как многие в то время, отец стал кооператором - шил обувь и спортивные костюмы, делал «дипломаты». С семнадцати лет Анжела помогала отцу, работала на себя и училась. Она одной из первых в городе девушек стала ездить на купленном за собственные деньги автомобиле.

1998 год очень многих ударил по финансам, а в судьбе Анжелы он оставил еще и отметку на здоровье - врачи обнаружили онкологическое заболевание. На борьбу с недугом понадобилось три года и усилия специалистов нескольких клиник.

Когда «вернулась к жизни», встал вопрос о работе. Со второй группой инвалидности удалось устроиться только лифтером. Анжела не опустила руки и параллельно с работой получала второе высшее образование. Когда окончила ВУЗ, устроилась работать на промышленное предприятие. Там ей впервые пришлось услышать: «Анжела, нам умные не нужны, нам нужны послушные». Эти слова ей потом приходилось слышать и на должности экономиста цеха и на должности экономиста строительного управления.

А потом заболел отец. Из-за недостаточного внимания врачей в послеоперационный период, он так и не смог вернуться к полноценной жизни. Анжеле пришлось взяться за управление отцовской фирмой. Оказалось, что оптовая торговля стройматериалами – абсолютно не женский бизнес. Сейчас у Анжелы Эдуардовны несколько торговых точек и небольшая сеть кофеен. Наша беседа идет в одной из них, на улице Ленина.

- Анжела Эдуардовна, откуда идея?

- Я люблю кофе. Дома мы его варим в турке, для нас это целый ритуал. В кофейне его варит кофемашина. Она очень дорогая, профессиональная, настраивается специалистами - сложная техника.

- Кофейня, это нечто большее, чем точка общепита?

- Да. Я это всегда пытаюсь донести людям, которые у меня здесь работают. Я им говорю, что мы продаем не кофе, не шницель – мы продаем уют, антураж, флюиды кофейные. Для меня кофейня – это немного образ жизни. Считаю, что человека в кофейню должны привлекать не только запах и вкус кофе, но и атмосфера особенная.

- Находите отклик у тех, для кого работаете?

- Мне бы хотелось, чтобы люди приходили за особой атмосферой, которую сами бы отчасти и создавали. Я уверена, что стиль, репутацию кофейне приносят и посетители тоже. К сожалению, у многих пока другой уровень культуры. Многие слишком заняты или погружены в себя, слишком увлечены своими желаниями, чтобы почувствовать эту атмосферу, соответствовать ей, создавать её. Культуру времяпрепровождения за чашечкой кофе пока еще трудно донести до каждого посетителя. Многие не понимают, что кофейня – это особое место, особая музыка, особое поведение. Просят переключить канал на телевизоре, потому что им не нравится музыка, которая у нас звучит, и не понимают, что рок или рэп здесь неуместен.

- А как же правило «клиент всегда прав»?

- Мы делаем всё, чтобы посетителям было комфортно, но не будем делать всего, что они хотят. У нас есть планка, и мы не собираемся подстраивать её под посетителей, пусть они подстраиваются под нашу. У нас, например, не курят. Мы теряем из-за этого посетителей, но и находим постоянных. Да, наша цель – заработать деньги, но их можно зарабатывать разными путями. К нам приходят с детьми, и мы им можем включить мультфильмы.

- Люди чувствуют разницу между кафе и кофейней?

- Однажды к нам зашли три девушки. По ним было видно, что у них есть деньги, и также было видно, что часть из них они уже где-то потратили на спиртное. Девушки вели себя шумно, и нецензурная речь часто была слышна из их компании. Я сделала им замечание, а они в ответ возмутились и сказали, что больше не придут в заведение, где им осмеливаются указывать на поведение. Они ушли, а я об этом ничуть не пожалела. Таких клиентов мы не ждем.

- А каких ждете?

- Я хотела бы видеть культурных людей, тех, которым не нужно напоминать, что в помещении нужно раздеться. Ведь это не сложно снять пальто или куртку и повесить на вешалку, а не сидеть одетым в зале. Я хочу видеть тех людей, которые ловят кайф не от водки, а от кофе.

- У вас в продаже нет спиртного?

- У нас оно будет. Хоть я этого и не хотела, но оно будет. Никогда бы в жизни я не стала заниматься оформлением лицензии на торговлю спиртным, если бы не такая дорогая аренда. За 102 квадратных метра я ежемесячно плачу владельцу этого помещения 76 тысяч рублей. Плюс электроэнергия и прочие платежи. Но в любом случае я сделаю всё, чтобы это заведение не превратилось в пивнушку. Пусть будет мартини, пусть будет шампанское и вино. Даже пусть будет хорошая, дорогая водка, но рюмочной здесь не будет никогда.

- Вы ставите перед собой задачу, которую нелегко решить в одиночку. Так же должен мыслить и коллектив.

- Очень трудно найти хороших работников. Очень трудно. Вот у меня сегодня посудомойщица не пришла, потому, что она вчера была на свадьбе у подруги. Она не позвонила, не предупредила, просто взяла и выключила телефон, даже соврать не потрудилась. Очень трудно переломить предубеждение многих, что все им что-то должны. Редко приходится рассчитывать на взаимность, на понимание, если человеку делаешь добро. Сделаешь поблажку раз, сделаешь второй, а третий раз он уже ждет её как само собой разумеющееся. Да еще и обижается, когда станешь требовать что-то по полной. Очень трудно донести до работников культуру бизнеса, отношения к работе. И это проблема не только Старого Оскола, это проблема и Курска и Белгорода.

- Не пробовали учить персонал в специализированных центрах?

- Нет. Во-первых, я не уверена в профессионализме преподавателей этих центров. Очень много на этом рынке мошенников и некомпетентных. Во-вторых, я не вижу возможности удержать у себя человека, в обучение которого я вложу деньги. Такой возможности нет юридически. Я его обучу, а он уйдет, туда, где ему пообещают больший заработок. Мне проще пригласить хорошего бармена из известного ресторана, чтобы он показал моим людям, как готовить коктейли, но отдавать деньги неизвестно куда я не буду.

- Может быть легче привлекать в бизнес родственников? Проще рассчитывать на понимание с их стороны?

- Семейный бизнес – это сложно. Мне не приходится делать родственникам скидку, и я спрашиваю с них также строго, как и с остальных, если даже не строже. Не всякие семейные отношения это выдерживают. Приходится ломать предубеждение, что, раз мы все тут родня, то можно не работать. У нас правило - если клиент приходит в семь утра, то мы его должны встретить с улыбкой, и если он пришел без пяти два ночи и заказал отбивную, то мы обслужим его. Хоть он пробудет у нас до пяти утра. В таком режиме нам часто приходится оставаться здесь ночевать. Сейчас я почти живу в этой кофейне. Мы работаем до 2-х ночи, а в 7 утра открываемся.

- Сейчас много говорят о поддержке малого бизнеса, вы её ощущаете?

- Нет, не ощущаю. Вот приходят из СЭС с проверкой, и спрашивают: почему у вас разделочные доски не подписаны? Их должно быть несколько, отдельные для разных продуктов. У меня их 20 и они из специального стекла. У нас есть доски не просто для овощей, но и для разных овощей разные доски: отдельно для помидоров и отдельно для огурцов. Они не подписаны по той причине, что на заводе на них нанесены изображения продуктов, на хлебной доске – хлеб, на доске для рыбы – рыба. Но СЭС пользуется нормами шестидесятых годов и требует, чтобы я подписала доски краской.

- У вашей кофейни в микрорайоне Степной есть соседи – «Точка» и «Бочка». Там продают пиво на розлив, и дело идет бойко. Вы чувствуете ответственность за то, что ваш бизнес может послужить моделью, примером для кого-то еще, решившего начать своё дело?

- Нет, не чувствую. Я даже в глазах ни у кого, ни разу не видела признаков, что кто-то видит в этом бизнесе, да вообще в бизнесе, дело своей жизни. У меня есть знакомый. Он однажды приходил к нам с женой и детьми. Он мне потом рассказал, что жена просила купить ей такую же кофейню. Купить! Люди не понимают, что бизнес, не только такой, а любой другой, нужно сделать. Той женщине понравилось, что я хозяйкой хожу по кофейне, но ей не видно, что я не просто хожу, а смотрю, чтобы столы были чистыми, чтобы стулья свободные стояли красиво, и много еще чего делаю. Это труд, а трудиться у нас очень редко кто хочет. «Точка» и «Бочка» будут работать моделью чаще и лучше. Вот они должны чувствовать ответственность. Я чувствую больше ответственности перед теми людьми, которые у меня работают.

- Не боитесь конкуренции?

- Нет, я за конкуренцию. За конкуренцию достойную.

- Ваши усилия дают вам внутреннее удовлетворение?

- Да.

- Вашему сыну 16, он на пороге выбора профессии, где будет учиться?- Мы много думаем над этим. Хорошее образование доступно только в Москве. Да, возможно, диплом известного столичного ВУЗа иметь престижно, но насколько он будет необходим в семейном бизнесе? Может быть сыну лучше получать образование в одном из местных филиалов и попутно работать в кофейне, учиться всем тонкостям именно этого дела? Я вижу главное преимущество такого варианта в том, что так я смогу воспитывать его человеком, стремящимся работать на себя.

Послесловие.

Известный российский бизнесмен, основатель русских боев без правил Вадим Финкельштейн как-то в одном из интервью делился своим опытом предпринимательства. Он рассказал, что на заре становления своего бизнеса был удивлен работой семейных фирм в Голландии. По словам Вадима, у голландцев семейный бизнес в четвертом – пятом поколении – привычное дело: «Я там покупаю рыбу у одного продавца, так он торгует на одном месте пятнадцать лет. С продавцом овощей – то же самое. Голландцы очень постоянные, не то что мы с нашей суетой: поторговал год картошкой - пошел бензином торговать. Они много лет оттачивают мастерство, и дело знают досконально. Вот за что я их люблю».

Российский бизнес пока еще слишком юн, чтобы хвалиться преемственностью поколений. К тому же особенности отечественного предпринимательства стимулируют лишь слепое следование конъюнктуре. Быстро и много взять в одной сфере и уйти в другую – есть в этом что-то дикое. Однако хотелось бы, чтоб лет через двадцать какой-нибудь старооскольский папа, проходя с сыном по улицам города, мог сказать: «Вот сынок, в этой кофейне я познакомился с твоей мамой. Там и сейчас готовят замечательный кофе».

Lavrentij, специально для Kavicom