ОЧЕРК 11. ПОЛК ВЫШЕЛ К ПОЛТАВЕ. Н. Белых.
Все эти дни, шаг за шагом, теснили мы немцев. Солдаты и офицеры оглохли от орудийного грохота, почернели от копоти и пыли, провоняли в дыму сплошных пожаров. Горели села и деревни, горели стога сена и пшеничные суслоны на полях, горела степь и горели луга. Багровые волны дыма и пламени гуляли по степи из края в край. Пепел сыпался на наши головы, как черный снег.
Пылала Украина.
Часть наших войск устремилась по шляху на Диканьку, прославленную Гоголем в своих "Вечерах". Часть войск двинулась на Водяную Балку и на Балясное, на Андреевку и Байрак. К Полтаве Красная Армия могучей лавиной катилась со всех сторон.
……………………………………………………………………………
Наступила ночь под 23 сентября 1943 года.
Туманная была эта ночь, сырая. Лишь с вечера на короткое время показался на небе золотистый осколок луны, потом опять наплыли мохнатые облака, заплакали деревья, роняя с листьев крупные слезы росы на израненную снарядами землю многострадальной Украины.
Миновав сожженную Диканьку, мы увидели яркое мечущееся золотисто-розовое зарево над Полтавой. Оно тревожными сполохами металось в черном небе, красным соком наливало толстые облака и кровавым трепещущим отсветом ложилось на росистую траву.
Горела Полтава.
И ночь под 23 сентября была ночью звуков, ночью нестерпимого страдания наших сердец. Горела Полтава.
Из-за Ворсклы, с востока, катились к Полтаве огненные шары трассирующих снарядов, молниями сверкали реактивные мины, огнедышащим потоком разноцветных искр мчались пули. А на Ворскле бушевал багровый заградительный огонь немецкой артиллерии. Вздымались над рекой водяные фонтаны брызг, искрясь и загораясь радугой среди кудрявых бурунов желтого пламени и оранжево-синих облаков дыма.
Потом ударила наша артиллерия севернее и южнее Полтавы. Снаряды рвались в городе, на немецких позициях, и зарево над Полтавой окрашивалось в кровавые и оранжевые тона, казалось еще более горячим, испепеляющим.
Нельзя было оторвать глаза от всей этой стихии, развязанной человеческой волей и вырвавшейся из тесных гильз снарядов на простор целого большого города.
Но и в этой стихии действовал какой-то закон, поддающийся наблюдению простым человеческим глазом. По пляшущим сполохам артиллерийских огней, по всплескам взрывов и по мечущимся в облаках световым теням было видно, что огневой вал наступления, изогнувшись широкой дугой, почти со всех сторон охватывал Полтаву. Лишь Кременчугская и Решетиловская дороги пылали не столь ярко и над ними не метался пока грохот, до тесноты и изнеможения заполнивший все остальное пространство.
…………………………………………………………………………….
На заре полк вышел к Полтаве.
Щеки наши уже ощущали жаркое дыханье горевшего города. Глаза видели, как рушились стены подорванных минами зданий. Уши слышали свистящий гогот пламени над развалинами построек. Сердца наши желали и ждали сигнала.
И вот, левее нас послышалось далекое-далекое протяжное русское "Ура-а-а…" Нарастая и ширясь, оно приближалось к нам со скоростью тропического урагана. А когда ураган этот зашумел над нами, тысячи людей, будто бы возникнув из земли, поднялись и хлынули в охваченные пламенем улицы.
На стенах уцелевших домов, как на огромных экранах, возникали и исчезали гигантские мечущиеся тени и солдат с автоматами, вспыхивали и мгновенно гасли оранжевые костры взрывов и красные сполохи минометных залпов.
С визгом и грохотом рвались снаряды. Каменными брызгами плескалась улица. Звенело битое стекло, визжало кровельное железо, заглушая стоны раненых и крики наступающих.
Источая смрад, придавленные обрушенными балками в домах и в проездах рыже-голубым пламенем с вьющимся над ним черным всплеском копоти, горели трупы немецких солдат. Огонь очищал скверну с камней Полтавы.
Грохотал и кипел город.
Начался неудержимый и беспощадный штурм, которого ждали наши сердца и на который вела нас наша возмущенная совесть.
Ночь под 23 сентября 1943 года.
Воронежский фронт.
Евгений Белых для Кавикома.
Наверх