KaviCom.ru интернет-портал Старого Оскола

Найдя свободное место, припарковываю «ласточку» и, прихватив бутылку пива и пикнув брелком, шагаю к подъезду.

  Несмотря на начало апреля, солнце сегодня палило почти по-летнему, добивая последние островки грязного рыхлого снега. На голых еще ветвях деревьев что-то шумно обсуждают отогревшиеся после зимы воробьи. Птах пытаются перекричать собравшиеся у подъезда мальчишки, примерно пятилетнего возраста.

 - Двинься, мужики, - приветствую двух расположившихся на лавочке пенсионеров из нашего подъезда, разгорячено что-то обсуждающих.

 Прикурив сигарету, сворачиваю пробку с бутылки и делаю жадный глоток.

 - Фу-ух, запалился, - сообщаю соседям и, будто бы не замечая прикованных к запотевшей бутылке жадных взглядов, блаженно затягиваюсь. – О чем толкуете? О бабах, небось?

 - Ага, - кивает Семеныч, - нам с Пантелеичем только о бабах говорить и осталось.

 - Мы, Олег, вона об энтом сексе талдычим, - показывает в сторону дороги Пантелеич.

 - О каком сексе? – переспрашиваю, отрываясь от стеклянного горлышка.

 - Оно понятно, - протягивает Семеныч. – Он на своей чероке не замечает. Это мы с тобой, Пантелеич, на своих жигулятах об каждую ямку зубами клацаем.

 - Деда, а покажи, как ты о ямки зубами клацаешь, - вклинивается в разговор карапуз лет трех.

  Пока ребята постарше смеются над глупым малышом, до меня доходит, что речь идет о последствиях осеннего ямочного ремонта дороги в нашем дворе. Заплатки, уложенные по первому морозцу, добросовестно застыли на всю зиму. Однако с первой серьезной оттепелью оттаяли и смылись вешней водой, оголив ставшие больше прежнего рытвины.

 - Пойдем уже домой, - взяв внука за руку, поднимается Семеныч. – Мамка на ужин пюрешку с котлетами готовила. Вот и поклацаем вдвоем зубами на пользу личных желудков.

 - Пойдем, - соглашается карапуз и машет свободной рукой старшим товарищам. – Пока, пацаны.

 - Пойду и я, - вслед за Семенычем покидает лавочку Пантелеич.

 Проводив пенсионеров взглядом, допиваю пиво и, сделав последнюю затяжку, щелчком отправляю окурок в урну. Брызнув снопом искр, тот отскакивает от металлической стенки на тротуар. М-да. Акела, как говорится, промахнулся.

 - Ки-и-йа! – отрывает меня от созерцания одиноко лежащего на тротуарной плитке окурка мальчишеский вопль, за которым следует треск переламывающейся доски.

 Кто-то из соседей приобрел что-то типа холодильника, или стиральной машинки, а деревянную упаковку как обычно выбросил возле подъезда. И теперь мальчишки разбирают упаковку на отдельные рейки, кладут их на порожек и ломают ударом ноги, воображая себя то ли каратистами, то ли спецназовцами.

 - Вот порвете обувку, мамки вам такое карате устроят, - решаю поучить малышню уму-разуму. – Занялись бы лучше какими-нить общественно полезными делами. Вот вы небось про Тимура и его команду и не слыхали?

  - Я кино смотрел, - выступает вперед розовощекий крепыш.

 - Да ты чо? Это по какому же каналу такие фильмы показывают?

 - По дивидишнику папка включал.

 - Молодец твой папка, - говорю, проникнувшись уважением к родителям пацана. – Ну, вот и расскажи друзьям, кем был Тимур, и чем занималась его команда.

 - Тимур был Великим Хромцем, - сообщает польщенный вниманием паренек. – Он с монголами завоевал половину мира.

 - Великим кем он был? - не сразу доходит до меня.

 - Хромцем, - поясняет пацан. – Тамерланом – по-русски.

 Впав в легкий ступор, машинально достаю сигарету и прикуриваю.

 Понимаю, что тот Гайдаровский Тимур явно проиграет в сравнении с великим Тамерланом, и решаю объединить их образы для пользы воспитательного процесса.

 - А ты знаешь, чем занимался Тамерлан в детстве, прежде чем стать великим завоевателем?

 - Чем? – переспрашивает малец.

 Его товарищи обступают меня, заинтересованно шмыгая носами.

 - Он сколотил команду вот таких вот пацанов, - обвожу взглядом собравшихся, - и занимался разными добрыми делами.

 - Какими добрыми делами.

 - Ну, например, охранял огороды соседей от хулиганов.

 Ребята озадаченно оглядываются, будто бы в поисках соседских огородов. Поняв, что привел неудачный пример, спешу исправиться:

 - Или вот газоны перед подъездами вскапывали, сорняки там на них разные пропалывали.

 - Не-е, - протягивает рыжий парнишка и указывает рукой на окна первого этажа. – На нас тетенька из этой квартиры кричала, чтобы мы на газон не заходили.

 - Да? Ну, тогда… - оглядываю заставленный автомобилями двор, пытаясь придумать доброе дело для малышни.

 Мелькает мысль о шефстве над пенсионерами, но на глаза попадается бабулька, держащая на поводке маленькую лысую собачонку. Шавка сгорбившись и выпучив глаза сосредоточенно гадит на детскую площадку, а бабулька ласково причитает:

 - Какай, Шарлоточка, какай.

 - Привет, Олег! – к подъезду подходят соседи по лестничной клетке Вадик с Тамарой и, раздвинув мальчишек, садятся рядом. – Чего это ты вокруг себя детский сад собрал?

 - Да вот, провожу воспитательную работу с подрастающим поколением, как говорится.

 - А-а, - понятливо протягивает Вадик. – А слышал, в этом месяце бензин опять подорожает?

 - Да задолбали они! - искренне возмутившись, снова промахиваюсь окурком мимо урны.

 - На Кавикоме писали, - сообщает об источнике информации Тамара.

 - Ну, эти, блин, накаркают…

 - Дядь, дядь, - требовательно привлекает внимание парнишка, рассказывавший про Тамерлана, - а если ямки на дороге засыпать, это будет доброе дело?

 - Да просто офигеть какое доброе, - уверяю пацана, лишь бы от него отделаться. – Тимурам со всеми Гайдарами и прочими монголами такое доброе дело просто и не снилось.

 Обсуждая с соседями бензиновый беспредел, краем глаза замечаю, как мальчишки укладывают что-то в выбоину на дороге и засыпают ее песком, который таскают на фанерке с детской площадки. Однако, увлеченный беседой, не концентрирую внимания на детской возне.

 С вечерними сумерками наступает ощутимая прохлада, и, озябнув, мы отправляемся домой. Ребячий гомон слышится уже от соседнего подъезда…

Утром, несмотря на выходной день, поднимаюсь чуть свет – нужно смотаться в соседний город за кое-какими запчастями для «ласточки». Она хоть и выглядит как новая, но второй десяток лет по российским дорогам не проходит бесследно даже для самых надежных авто.

 Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить супругу, на скорую руку завтракаю и выхожу из дома.

 С наслаждением вдыхаю остывший за ночь воздух, и тут же спешу разбавить переизбыток попавшего в легкие кислорода сигаретным дымом.

 Усмехнувшись, прохожу мимо засыпанной песком и тщательно утрамбованной выбоины. Только благодаря выходному никто до сих пор по ней не проехал.

 Завожу «ласточку» и, дождавшись от нее сигнала о том, что двигатель прогрелся, выруливаю из ряда припаркованных машин. Наезжаю на заделанную детьми яму, и на изображенном на панели автомобиле начинает мигать красным цветом переднее левое колесико. Не успев сообразить в чем дело, снова наезжаю на рытвину, и теперь начинает мигать еще и заднее.

 Чертыхнувшись, останавливаю «ласточку» и выхожу. Осмотрев проколотые колеса, перевожу взгляд на яму. Сквозь песок торчат ощетинившиеся гвоздями обломки досок от упаковки, которую давеча разламывали юные «тимуровцы».

 - Й-о-кэ-лэ-мэ -нэ! У-у-фэ-ха-це-ща! – выводит меня из ступора громкий мат, несущийся от автомобиля, остановившегося у соседнего подъезда…

 Никин, для Кавикома.